Сегодня ЕС,
В Европейский союз входят 28 государств: Австрия, Бельгия, Болгария, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Швеция и Эстония.
Количество стран, участвующих в союзе, выросло с начальных шести — Бельгии, Германии[nb 2], Италии, Люксембурга, Нидерландов и Франции — до сегодняшних 28 путём последовательных расширений: присоединяясь к договорам, страны ограничивали свой суверенитет в обмен на представительство в институтах союза, действующих в общих интересах[19].
пережив четыре волны расширения, включает в себя 28 стран: Бельгию, Италию, Люксембург, Нидерланды,
Францию, Германию, Великобританию, Данию, Ирландию, Грецию, Испанию, Португалию, Австрию,
Финляндию, Швецию -15 стран старых членов - и 10 стран - новых членов или младоевропейцев: Польшу,
Венгрию, Словению, Словакию, Латвию, Литву, Эстонию, Чехию, Румынию, Болгарию.
Вопрос: Как на самом деле строятся взаимоотношения в Европейском союзе?
М. Лайтман: В моих глазах Евросоюз всегда был больным, которого не желают лечить. Изначально его "породили", создали таким образом, что он обречен на страдания, а в конечном итоге, на смерть и распад.
Ведь в действительности никакой это не союз. Его участников ничто не объединяет. Свободная экономика, сама по себе, не может служить сплачивающим фактором, поскольку в ее рамках все ведут борьбу между собой.
Вне рамок подлинной консолидации остались банки, промышленные сектора, потребности, фонды, а главное, люди и их желания – базовая "субстанция" Союза.
Если уж объединять что-либо, то начать следует с основы. Наша основа – это желание наслаждений. И "объединение" означает, что я принимаю желания других как свои собственные.
Мы соединяем свои желания и относимся к их совокупности как к единому целому. Вся Европа для нас – словно один человек. В таком случае нет слабых и сильных – все равны. Иными словами, все обеспечивают благо всех.
Но разве Евросоюз создал такое равенство? Напротив, Германия и Франция изначально оформили идею объединения таким образом, чтобы преуспевать, богатеть, усиливаться, а не помогать слабым, выстраивая равенство, общность и повсеместно выравнивая уровень жизни.
В результате, на протяжении всех лет своего существования Европейский "союз" служит тому, чтобы эксплуатировать слабых.
Судьба неудачников
Представьте: я иду в банк и обнаруживаю, что на счету у меня – минус.
– Зачем вам страдать из-за этого, – говорят мне. – Лучше мы дадим вам ссуду под два процента.
Я беру ссуду, но спустя какое-то время выясняется, что я не могу выплачивать ее вовремя. Мой минус растет.
– Ничего, – говорят мне. – Мы дадим вам другую ссуду, только под четыре процента.
И снова, за неимением выбора, я глотаю наживку. Ведь банк заинтересован в этом. Именно с этого он живет. На самом деле ему не нужно, чтобы я вернул ссуду. Наоборот, чем больше ссуд я наберу, чем больше процентов набежит, тем для него лучше.
Так и выходит, что страна типа Греции, получая ссуды от Евросоюза, с годами погрязает в долгах.
Другими словами, европейские заправилы заинтересованы в существовании стран-неудачниц. Они намеренно выстраивают ситуацию, при которой государства Южной и Восточной Европы остаются слабыми и болезненными под грузом неподъемных долгов.
А в целом, по этому принципу выстроена вся мировая экономика. Она "опирается" на слабых, которым суждено оставаться в должниках и возвращать проценты, составляющие бóльшую часть их выплат.
Другой известный пример – американские студенты, которые берут ссуды на обучение, чтобы отдавать их потом долгие годы. И пускай не все сумеют отдать, зато банки довольны, для них это – достижение.
В итоге еще немало европейских стран окажутся на грани краха и в последний момент будут вынуждены взять ссуды с продиктованными ставками. А заработают на этом, главным образом, две страны: Германия и Франция.
Такова текущая ситуация, хотя наступит конец и этой игре.
Вот почему я полагаю, что в греческом коллапсе нет ничего незапланированного. Все знали, что эта страна лишена развитой промышленности, что живет она, в основном, с доходов от сельского хозяйства и туризма.
Уже давно ей предложили выставить на продажу свои малые острова, и хотя для Греции это все равно что продать душу, но что поделаешь, если казна пуста…
Экономическая слабость делает греков очень уязвимыми перед любыми коллизиями и кризисами в Европе. В случае серьезных потрясений они могут лишиться доходов от сельхозпродукции, от туристического потока – и тогда хоть закрывай страну…
Вопрос: Почему так выходит, что один народ экономически силен, а другой – наоборот?
М. Лайтман: Некоторые исследования показывают, что в православных странах принято другое отношение к работе. Это касается также России, Украины, Грузии, Армении и др. Многовековое влияние православия вселяет в людей некую безучастность к усилиям, вложенным в работу.
Дело тут уже не в вере как таковой, а в подходе, который сохраняется и, в этом смысле, ослабляет народ. С другой стороны, в католических и протестантских странах насажена иная трудовая этика.
Так это или нет, в любом случае, характер народа не изменишь в одночасье, и потому сильные государства, безусловно, будут использовать беды слабых.
http://www.kabbalah.info/rus/content/view/frame/152367?/rus/content/view/full/152367&main
Евросоюз: мрачные прогнозы
Большинство сценариев относительно будущего ЕС не говорят о фактическом распаде союза: едва ли ЕС развалится в прямом смысле слова, это действительно выглядит крайне маловероятным. Более вероятен сценарий, при котором ЕС формально продолжает существовать, однако дальнейшего углубления интеграции не происходит, напротив, наблюдается легкий – или существенный - уклон в сторону межправительственных, т. е. двусторонних отношений. Политическое пространство Евросоюза как бы замыкается на себе: страны-члены гораздо более озабочены собственными национальными проблемами, нежели тем, какую роль будет играть ЕС в целом в формирующемся миропорядке.
Как пишет «Вашингтон пост», Европейский Союз умирает – но это не драматическая и внезапная смерть, а медленная и постепенная кончина. Результатом этой кончины будут отдельные европейские государства, «приговоренные» к геополитической незначительности.
В основе таких пессимистических прогнозов относительно будущего ЕС лежат несколько положений – внешнего и внутреннего характера. Так, профессор университета Нотр Дам Себастьян Розато убежден, что окончание «холодной войны» стало сигналом для конца «европейской мечты». Страны-члены ЕС не продвинулись к созданию политического и военного союза, более того, стали подвергать сомнению выгоды союза экономического. Именно отсутствие серьезной внешней угрозы для Европы будет мотивировать эти процессы к дальнейшему развитию.
Еще одна линия пессимистических рассуждений связана с тем, что логика развития ЕС, как полагают, должна совпадать с некой «общемировой тенденцией» - формирующимся многополюсным миропорядком, т. е. Союз должен развиваться в сторону объединения и формирования одного из центров силы в системе международных отношений. Между тем прогрессирующая апатия не позволяет ЕС предпринимать усилия для продвижения в этом направлении. Чрезвычайно критически оценивают эксперты способность ЕС стать самостоятельным игроком и равным партнером США, Китая и России. Несоответствие происходящего в ЕС устойчивым представлением о характере и структуре миропорядка вызывает разочарования и опять-таки дает почву для мрачных предсказаний относительно будущего Союза.
Такое впечатление, что эксперты и профессиональные обозреватели ведущих средств массовой информации находятся в постоянном поиске свидетельств «глобального передела мира». Несколько лет назад они предсказывали упадок США и взлет ЕС, теперь же оказалось, что как раз ЕС медленно умирает, и, может быть, постепенно прекратит существование. Каждый раз разные страны каким-то чудесным образом обязаны превратиться в новые мировые доминирующие центры силы. При этом сам передел мира не оспаривается – бесконечно обсуждаются конкретные сценарии такого передела и то, возможно ли его совершить мирным образом. Те, кто в начале 2000-х гг. предсказывал закат США перед лицом новой силы – Европейского Союза, сегодня говорят об умирании ЕС и даже призывают Запад просить союза с Россией.
Заявляется, что метания и апатия в политике могут пошатнуть позиции ЕС и на глобальном экономическом пространстве, поскольку грядущее перераспределение в пользу Китая и других растущих стран голосов в международных финансовых организациях, где сейчас страны ЕС держат «пакет» в 24%, сократит возможности европейцев влиять на принятие важнейших решений и здесь.
Резюме экспертного диагноза и прогноза: «Европейцы потерпели крах в создании военной мощи для того, чтобы бросить вызов США, им не удалось принять конституцию, они слишком долго строили общий рынок и общую валюту. Говоря попросту, лучшие дни Европейского Сообщества давно в прошлом, в будущем надо ожидать худшего». В общем, «стакан наполовину пуст…».
Одной из причин внутреннего характера видится неспособность противостоять кризису. Кризис еврозоны обнажил пороки причудливой институциональной модели Евросоюза, в которой валютный союз существует без политического. По идее ЕС не должен был, возможно, пережить мировой финансовый кризис, и в этом отношении прогнозы и предсказания были зачастую также весьма мрачными. Мировой кризис должен был сокрушить зону евро, привести к ее распаду. Кредитные агентства предупреждали о проблемах, ожидающих такие страны как Испания, Португалия, Ирландия и Греция. Еще более серьезный кризис должен был поразить страны Центральной и Восточной Европы. Прогноз неутешительный: выход ряда государств из зоны евро и ожидаемые торговые войны между членами ЕС.http://pandia.ru/text/77/422/10163.php
С окончанием «холодной войны» этот стимулирующий эффект сошел на нет. Европейский Союзоказался перед необходимостью разрешить три взаимосвязанные задачи: • Найти новую мотивацию для продолжения и углубления западноевропейской интеграции; • «организовать» огромное пространство Центральной и Восточной Европы; • выработать новые подходы к развитию отношений с Россией и другими новыми независимыми государствами, возникшими на территории бывшего Советского Союза, и к строительству Большой Европы в качественно новых условиях, возникших после окончания «холодной войны». http://web-local.rudn.ru/web-local/uem/iop_pdf/209-Kazarinova.pdf
Достаточно неординарный подход к этой проблеме показывает в своей книге «Что такоеглобализация?» известный немецкий социолог, профессор Мюнхенского университета Ульрих Бек. В разделе «Европа как ответ на глобализацию» он пишет: «…без Европы нет никакого ответа на вызов глобализации. А значит, то, чем является или чем должна быть Европа, не следует вытягивать из прошлого, оно должно политически набрасываться как политический ответ на вопросы будущего, причем во всех тематических полях: рынка труда, экологии, социального государства, международной миграции, политических свобод, основных прав. Только в транснациональном пространстве Европы политика индивидуального государства может превратиться из объекта угрожающей глобализации в субъект творимой глобализации» 8 . То есть У. Бек считает, что для национального государства спасением от размывания (имплазии), происходящей в результате глобализации, является сама глобализация. Политический выход из сложившейся ситуации, по его мнению, таков: «Из ловушки глобализации нет национального выхода. Но есть, пожалуй, выход транснациональный. Транснациональная совокупность государств масштаба Европейского Союза могла бы восстановить приоритет политики, восстановить демократически контролируемую общественно- и экономико-политическую способность действий для кооперирующих стран» 9 . И далее он пишет: «…сильный демократический Европейский Союз, как самая большая торговая держава мира, мог бы использовать свой вес для проведения подлинных реформ…»10 . Рецепт У. Бека таков: «Политике дерегулирования транснациональных государств нужно бы противопоставить требование ререгулирования, введения новых социальных и экологических стандартов»11 . Выступая с позиции европейца, этот ученый заявляет: «Нам нужно единое налогообложение в Европейском Союзе, чтобы не возникли дополнительные налоговые лазейки. Нужно прийти к взвешенной мировой торговле, в которой не действовал бы принцип, когда все меньше игроков выигрывают все больше, а за кутеж расплачиваются все остальные. Мы должны наконец начать обсуждение всеевропейской экологической налоговой реформы, которая лишила бы национальных игроков их аргументов. Мы должны помочь другим странам в том, чтобы они производили для собственного рынка, чтобы в нем участвовало их собственное население. Глобализация означает… регионализацию на субнациональном и наднациональном уровнях»12 .
Есть, однако, и причина даже более значимая. Речь идет о том, что сегодня у лидеров европейских государств отсутствуют те амбиции, которые двигали вперед интеграцию на континенте, они более не считают, что интересы ЕС в целом совпадают с национальными интересами, а политические и экономические институты Союза не в состоянии отвечать на современные вызовы. От Лондона до Берлина и Варшавы наблюдается очевидная ренационализация политической жизни. Ренационализация политической жизни связана прежде всего с поколенческим сдвигом: из политики уходит то поколение лидеров, для которых ЕС был прежде всего гарантом мира на континенте, приходят политики, для которых ценность ЕС определяется не верой в идею, но является результатом калькуляций выгод и издержек. Европейская политика становится все менее европейской и все более национально-ориентированной.Эрозия поддержки европейского проекта заразила даже самую устойчивого члена объединения – Германию. Даже здесь – в общественном мнении и части политической элиты – растет убежденность в том, что страна не получила от европейской интеграции того, на что она рассчитывала и, при подсчете преимуществ и издержек от интеграции, последние значимо больше. Долгое время именно Германия считалась основным мотором европейской интеграции, а теперь начинает вести себя как «нормальная страна» (!), т. е. ставить свои интересы выше абстрактных европейских идей. Ей больше не надо бесконечно доказывать Европе, что она навсегда отказалась о самой идеи гегемонии в Европе.
Сегодня ЕС,
В Европейский союз входят 28 государств: Австрия, Бельгия, Болгария, Великобритания, Венгрия, Германия, Греция, Дания, Ирландия, Испания, Италия, Кипр, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Нидерланды, Польша, Португалия, Румыния, Словакия, Словения, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Швеция и Эстония.
Количество стран, участвующих в союзе, выросло с начальных шести — Бельгии, Германии[nb 2], Италии, Люксембурга, Нидерландов и Франции — до сегодняшних 28 путём последовательных расширений: присоединяясь к договорам, страны ограничивали свой суверенитет в обмен на представительство в институтах союза, действующих в общих интересах[19].
пережив четыре волны расширения, включает в себя 28 стран: Бельгию, Италию, Люксембург, Нидерланды,
Францию, Германию, Великобританию, Данию, Ирландию, Грецию, Испанию, Португалию, Австрию,
Финляндию, Швецию -15 стран старых членов - и 10 стран - новых членов или младоевропейцев: Польшу,
Венгрию, Словению, Словакию, Латвию, Литву, Эстонию, Чехию, Румынию, Болгарию.
Вопрос: Как на самом деле строятся взаимоотношения в Европейском союзе?
М. Лайтман: В моих глазах Евросоюз всегда был больным, которого не желают лечить. Изначально его "породили", создали таким образом, что он обречен на страдания, а в конечном итоге, на смерть и распад.
Ведь в действительности никакой это не союз. Его участников ничто не объединяет. Свободная экономика, сама по себе, не может служить сплачивающим фактором, поскольку в ее рамках все ведут борьбу между собой.
Вне рамок подлинной консолидации остались банки, промышленные сектора, потребности, фонды, а главное, люди и их желания – базовая "субстанция" Союза.
Если уж объединять что-либо, то начать следует с основы. Наша основа – это желание наслаждений. И "объединение" означает, что я принимаю желания других как свои собственные.
Мы соединяем свои желания и относимся к их совокупности как к единому целому. Вся Европа для нас – словно один человек. В таком случае нет слабых и сильных – все равны. Иными словами, все обеспечивают благо всех.
Но разве Евросоюз создал такое равенство? Напротив, Германия и Франция изначально оформили идею объединения таким образом, чтобы преуспевать, богатеть, усиливаться, а не помогать слабым, выстраивая равенство, общность и повсеместно выравнивая уровень жизни.
В результате, на протяжении всех лет своего существования Европейский "союз" служит тому, чтобы эксплуатировать слабых.
Судьба неудачников
Представьте: я иду в банк и обнаруживаю, что на счету у меня – минус.
– Зачем вам страдать из-за этого, – говорят мне. – Лучше мы дадим вам ссуду под два процента.
Я беру ссуду, но спустя какое-то время выясняется, что я не могу выплачивать ее вовремя. Мой минус растет.
– Ничего, – говорят мне. – Мы дадим вам другую ссуду, только под четыре процента.
И снова, за неимением выбора, я глотаю наживку. Ведь банк заинтересован в этом. Именно с этого он живет. На самом деле ему не нужно, чтобы я вернул ссуду. Наоборот, чем больше ссуд я наберу, чем больше процентов набежит, тем для него лучше.
Так и выходит, что страна типа Греции, получая ссуды от Евросоюза, с годами погрязает в долгах.
Другими словами, европейские заправилы заинтересованы в существовании стран-неудачниц. Они намеренно выстраивают ситуацию, при которой государства Южной и Восточной Европы остаются слабыми и болезненными под грузом неподъемных долгов.
А в целом, по этому принципу выстроена вся мировая экономика. Она "опирается" на слабых, которым суждено оставаться в должниках и возвращать проценты, составляющие бóльшую часть их выплат.
Другой известный пример – американские студенты, которые берут ссуды на обучение, чтобы отдавать их потом долгие годы. И пускай не все сумеют отдать, зато банки довольны, для них это – достижение.
В итоге еще немало европейских стран окажутся на грани краха и в последний момент будут вынуждены взять ссуды с продиктованными ставками. А заработают на этом, главным образом, две страны: Германия и Франция.
Такова текущая ситуация, хотя наступит конец и этой игре.
Вот почему я полагаю, что в греческом коллапсе нет ничего незапланированного. Все знали, что эта страна лишена развитой промышленности, что живет она, в основном, с доходов от сельского хозяйства и туризма.
Уже давно ей предложили выставить на продажу свои малые острова, и хотя для Греции это все равно что продать душу, но что поделаешь, если казна пуста…
Экономическая слабость делает греков очень уязвимыми перед любыми коллизиями и кризисами в Европе. В случае серьезных потрясений они могут лишиться доходов от сельхозпродукции, от туристического потока – и тогда хоть закрывай страну…
Вопрос: Почему так выходит, что один народ экономически силен, а другой – наоборот?
М. Лайтман: Некоторые исследования показывают, что в православных странах принято другое отношение к работе. Это касается также России, Украины, Грузии, Армении и др. Многовековое влияние православия вселяет в людей некую безучастность к усилиям, вложенным в работу.
Дело тут уже не в вере как таковой, а в подходе, который сохраняется и, в этом смысле, ослабляет народ. С другой стороны, в католических и протестантских странах насажена иная трудовая этика.
Так это или нет, в любом случае, характер народа не изменишь в одночасье, и потому сильные государства, безусловно, будут использовать беды слабых.
http://www.kabbalah.info/rus/content/view/frame/152367?/rus/content/view/full/152367&main
Евросоюз: мрачные прогнозы
Большинство сценариев относительно будущего ЕС не говорят о фактическом распаде союза: едва ли ЕС развалится в прямом смысле слова, это действительно выглядит крайне маловероятным. Более вероятен сценарий, при котором ЕС формально продолжает существовать, однако дальнейшего углубления интеграции не происходит, напротив, наблюдается легкий – или существенный - уклон в сторону межправительственных, т. е. двусторонних отношений. Политическое пространство Евросоюза как бы замыкается на себе: страны-члены гораздо более озабочены собственными национальными проблемами, нежели тем, какую роль будет играть ЕС в целом в формирующемся миропорядке.
Как пишет «Вашингтон пост», Европейский Союз умирает – но это не драматическая и внезапная смерть, а медленная и постепенная кончина. Результатом этой кончины будут отдельные европейские государства, «приговоренные» к геополитической незначительности.
В основе таких пессимистических прогнозов относительно будущего ЕС лежат несколько положений – внешнего и внутреннего характера. Так, профессор университета Нотр Дам Себастьян Розато убежден, что окончание «холодной войны» стало сигналом для конца «европейской мечты». Страны-члены ЕС не продвинулись к созданию политического и военного союза, более того, стали подвергать сомнению выгоды союза экономического. Именно отсутствие серьезной внешней угрозы для Европы будет мотивировать эти процессы к дальнейшему развитию.
Еще одна линия пессимистических рассуждений связана с тем, что логика развития ЕС, как полагают, должна совпадать с некой «общемировой тенденцией» - формирующимся многополюсным миропорядком, т. е. Союз должен развиваться в сторону объединения и формирования одного из центров силы в системе международных отношений. Между тем прогрессирующая апатия не позволяет ЕС предпринимать усилия для продвижения в этом направлении. Чрезвычайно критически оценивают эксперты способность ЕС стать самостоятельным игроком и равным партнером США, Китая и России. Несоответствие происходящего в ЕС устойчивым представлением о характере и структуре миропорядка вызывает разочарования и опять-таки дает почву для мрачных предсказаний относительно будущего Союза.
Такое впечатление, что эксперты и профессиональные обозреватели ведущих средств массовой информации находятся в постоянном поиске свидетельств «глобального передела мира». Несколько лет назад они предсказывали упадок США и взлет ЕС, теперь же оказалось, что как раз ЕС медленно умирает, и, может быть, постепенно прекратит существование. Каждый раз разные страны каким-то чудесным образом обязаны превратиться в новые мировые доминирующие центры силы. При этом сам передел мира не оспаривается – бесконечно обсуждаются конкретные сценарии такого передела и то, возможно ли его совершить мирным образом. Те, кто в начале 2000-х гг. предсказывал закат США перед лицом новой силы – Европейского Союза, сегодня говорят об умирании ЕС и даже призывают Запад просить союза с Россией.
Заявляется, что метания и апатия в политике могут пошатнуть позиции ЕС и на глобальном экономическом пространстве, поскольку грядущее перераспределение в пользу Китая и других растущих стран голосов в международных финансовых организациях, где сейчас страны ЕС держат «пакет» в 24%, сократит возможности европейцев влиять на принятие важнейших решений и здесь.
Резюме экспертного диагноза и прогноза: «Европейцы потерпели крах в создании военной мощи для того, чтобы бросить вызов США, им не удалось принять конституцию, они слишком долго строили общий рынок и общую валюту. Говоря попросту, лучшие дни Европейского Сообщества давно в прошлом, в будущем надо ожидать худшего». В общем, «стакан наполовину пуст…».
Одной из причин внутреннего характера видится неспособность противостоять кризису. Кризис еврозоны обнажил пороки причудливой институциональной модели Евросоюза, в которой валютный союз существует без политического. По идее ЕС не должен был, возможно, пережить мировой финансовый кризис, и в этом отношении прогнозы и предсказания были зачастую также весьма мрачными. Мировой кризис должен был сокрушить зону евро, привести к ее распаду. Кредитные агентства предупреждали о проблемах, ожидающих такие страны как Испания, Португалия, Ирландия и Греция. Еще более серьезный кризис должен был поразить страны Центральной и Восточной Европы. Прогноз неутешительный: выход ряда государств из зоны евро и ожидаемые торговые войны между членами ЕС.http://pandia.ru/text/77/422/10163.php
